ОПОЛЧЕНЦЕВ ПРОВЕРИЛА ЕЛЬНЯ
Николай САМОДЕЛОВ, бывший сержант,
участник Великой Отечественной войны 1941-1945 годов

Ветеран Великой Отечественной войны Нико­лай Филимонович Самоделов 17-летним юно­шей начал свой боевой путь 4 июля 1941 года пу­леметчиком в 6-й стрелковой дивизии народно­го ополчения Дзержинского района г. Москвы (впоследствии 160-я Брестская Краснознамен­ная стрелковая дивизия). Затем воевал на Севе­ро-Западном, 2-м Белорусском и 2-м Украин­ском фронтах. Войну завершил под Прагой сер­жантом 12-го отдельного Трансильванского, Бу­дапештского, Венского ордена Кутузова 2-й сте­пени полка связи. На страницах журнала он рас­сказывает о первых боях воинов-ополченцев.

В НОЧЬ с 1 на 2 июля 1941 года в ЦК партии состоялось совещание, на котором было принято решение о формировании на добровольных на­чалах дивизий народного ополчения. И уже следующим утром на предпри­ятиях и в учреждениях Москвы тыся­чи и тысячи патриотов стали пода­вать заявления с просьбой зачислить их в ряды бойцов. Забегая вперед, отмечу, что в течение трех-четырех дней Москва сформировала 12 диви­зий народного ополчения. А наш ба­тальон орехово-зуевских доброволь­цев (точнее это был еще отряд в 600 человек без контуров воинского под­разделения) в ту ночь отправился на станцию Орехово-Зуево. Провожали первых добровольцев тысячи горо­жан. Они желали нам скорейшего возвращения с победой, не пред­ставляя о трудностях, ждавших нас впереди. Формирование 6-й стрел­ковой дивизии народного ополчения Дзержинского района города Мос­квы проходило в столице, в школе № 242, располагавшейся около Театра РККА. К восьми часам утра прибыли кадровые командиры. Началось укомплектование подразделений. Наш взвод вошел в состав 1-й роты 1-го батальона 3-го стрелкового пол­ка. Меня назначили пулеметчиком. 4 июля мы убыли на фронт.

К вечеру 5 июля батальон прибыл к месту назначения. В 15-20 километ­рах от Смоленска со стороны Москвы мы начали рыть противотанковый ров. Это была тяжелая изнурительная работа под палящим июльским сол­нцем. А тут еще, как по расписанию, каждый обед над траншеей (рвом) появлялся "мессер" и с высоты 20-30 метров расстреливал роту из пулеме­та, сбрасывая листовки.

9-го июля нам выдали хлопчато­бумажные гимнастерки, брюки, пи­лотки, котелки на полтора литра – все защитного цвета. Ботинки и чер­ные обмотки. Одновременно стар­шина всем вручил смертные меда­льоны. Нам выдали также небольшое количество стрелкового оружия – винтовки, гранаты и т. п. Когда в оче­редной раз, 11-го июля, в обед поя­вился "мессершмитт", его встретили три группы огнем из винтовок броне­бойными и зажигательными патро­нами. Какая была радость, когда пос­ле залпа "мессер", пролетев метров 500, загорелся и рухнул на землю. Это первая боевая победа ополчен­цев, еще не вступивших в боевые действия. К исходу 12-го июля про­тивотанковый ров был готов. Длина его растянулась на километры.

Наша 6-я дивизия вошла в состав 24-й армии Резервного фронта (ко­мандующий армией генерал-майор К. И. Ракутин), прикрывавшей ель­нинское направление. Через день в батальон поступила новая партия оружия. Оно оказалось не советско­го производства, говорили, что оно польское. Оружие осваивали в овра­ге среди леса недалеко от окопов. Там же учились бросать ручные гра­наты-лимонки и бутылки с зажига­тельной смесью.

На взвод был выдан один станко­вый пулемет, видимо, тоже поль­ский. Ствол пулемета устанавливал­ся на треноге, без защитного щитка, не то, что у нашего "Максима". Для охлаждения ствол также заливался водой. Пулемет обслуживали три бойца. Первым номером – стрелком-наводчиком был я, при передвижении мне приходилось таскать ствол. Вто­рым номером был М. Гусев, при стрельбе он правил ленту, а при сме­не позиции таскал треногу. Третий номер – Г. Титов – носил коробки с лентами и обеспечивал патронами. Мы пристреляли некоторые точки в местах наиболее вероятного появле­ния противника. Пулемет я освоил практически сходу, так как еще в 10-м классе на уроках военного дела нас учили разбирать боевые винтовки и пулемет Дегтерева, а в тире мы стре­ляли по мишеням с 50-ти метров из винтовок и пулемета боевыми патро­нами. Основная наша беда была не в том, что у нас было оружие иностран­ного производства, а в том, что его вообще было мало. На отделение вы­давалось 7-8 винтовок вместо один­надцати. Так что не каждый боец имел личное оружие. Правда, солда­ты, не имеющие огнестрельного ору­жия, наделялись гранатами-лимон­ками и бутылками с зажигательной смесью. Нам не хватало боевой вы­учки, воинской уставной дисциплины и многого другого. Зато у наших бой­цов-ополченцев была такая злость и ненависть к фашистским выродкам, что даже те, у кого не было оружия, были готовы зубами рвать этих пол­зущих по стране гадов.

Обстановка тем временем обос­трялась. С левого фланга батальона, т. е. с юго-западной стороны Смо­ленска все сильнее доносилась ар­тиллерийская стрельба. Она уже прослушивалась и днем, а утром 15 июля 1941 года батальон орехово-зуевцев вступил в первый бой с отдель­ными группами противника – с авто­матчиками-мотоциклистами, кото­рые ворвались в расположение наше­го 3-го стрелкового полка. Одна груп­па автоматчиков, порядка 20-25 фа­шистов, вскоре была ликвидирована. А обстановка становилась все слож­нее. 16 июля, после ожесточенных бо­ев с превосходящими силами против­ника, воины 152-й, 129-й стрелковых и 57-й танковой дивизий и других во­инских частей стали отходить на вос­ток. К вечеру немцы ворвались в юж­ную часть города и вскоре полностью овладели Смоленском. Замкнув коль­цо вокруг Смоленска, высвободивши­еся части немецкой армии перегруп­пировались и двинулись в направле­нии Ельни.

Гитлеровцы понимали, каким важ­ным плацдармом для наступления на Москву является Ельня, и сосредото­чили на этом участке ударную группу из восьми дивизий. Фашисты тесни­ли наши войска. Чтобы не оказаться в окружении, батальон с утра 20 июля с боями стал отходить в направлении Андреевское, Демшино, т. е. парал­лельно немецким войскам, не давая им с фланга вклиниться в боевые по­рядки наших войск. Однажды, когда взвод, меняя позиции, переходил открытую площадку между лесными массивами, из-за леса выскочил "мессершмитт" и начал нас расстре­ливать с высоты 15-20 метров. Пули ложились в пятидесяти сантиметрах от нас, поднимая комья земли, и с визгом разлетались в стороны. Лет­чик "мессера", пролетая над нами в очередной раз, высунул голову из ка­бины самолета, и, решив свое дело сделанным, улетел. До сих пор его высунутая из кабины смеющаяся ро­жа снится по ночам. После такого ис­пытания у многих ребят, в том числе и у меня, волосы стали седыми в 17-лет. Два товарища навсегда остались в Смоленской земле.

Мы не просто отходили, мы сра­жались. В полдень 22-го июля на на­шем участке появилась группа авто­матчиков для "прочесывания" леса. С ней наша рота справилась доволь­но легко. Ружейно-пулеметным ог­нем мы уничтожили до полутора де­сятков фрицев. По соседству с на­шей 6-й ополченской дивизией, ко­торая находилась возле деревни Ушаково, располагалась московские 9-я и 13-я дивизии народного опол­чения. К тому времени благодаря стойкости наших бойцов, наступа­тельные действия гитлеровских войск ослабли.

На некоторых участках фронта фашисты стали переходить к оборо­не. В качестве огневых точек они за­рывали танки в землю. Немногочис­ленные атаки немецких войск успеха не имели и к концу июля практически прекратились. 9-го августа в бата­льоне началось какое-то оживление. Командир роты несколько раз вызы­вал командира нашего взвода млад­шего лейтенанта Зинченко, видимо, ставил задачи взводам. Числа 12-го августа, в полдень, взвод в составе роты лесными дорогами стал вкли­ниваться в боевые порядки немец­кой обороны. Такие операции про­делывали и другие роты батальона. Создавались небольшие зоны окру­жения немецких подразделений. Немцы упорно сопротивлялись, но под натиском наших войск начали сдавать свои позиции. Продвижение наших войск было медленным, не более одного-полутора километров в сутки. Но и это нас радовало.

28 августа 1941 года 6-я, 9-я, 13-я дивизии Московского народного ополчения совместно с другими час­тями 24-й армии пошли на штурм оборонительных укреплений врага. Артиллеристы 6-й дивизии, уничто­жая огневые точки врага, подбили два танка и бронетранспортер с пе­хотой. Когда на поддержку немцы бросили до роты автоматчиков, 1-й батальон 3-го полка открыл по ним фланговый огонь. Немцы несли большие потери, но упорно сопро­тивлялись. Вокруг рвались мины и снаряды, бой, как говорится, шел не на жизнь, а на смерть. В том бою я был контужен. Очнулся в санитарном взводе, который находился недале­ко от палатки командира роты.

Однако вернемся к бою, атака немцев была отбита. 6-я, 9-я, 13-я дивизии вместе с другими частями 24-й армии 4-го сентября 1941-го подошли к Ельне. 6 сентября Ельня была полностью очищена от немцев. Над городом взвился красный флаг нашей Родины. Какая это была ра­дость для наших солдат! Это была моральная и политическая победа. Начал рушиться миф о непобеди­мости немецкой армии. Под Ельней были взяты трофеи и первые плен­ные вермахта. Во время боев за Ель­ню наша 6-я дивизия народного ополчения была переименована в 160-ю стрелковую дивизию.

Подготовил Анатолий ДОКУЧАЕВ,
«Патриот Отечества» № 12-2008