ЧУВСТВО ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ
Анатолий МЕРЕЖКО, генерал-полковник в отставке,
участник Великой Отечественной войны 1941-1945 годов

Встречи с Маршалом Советского Союза К. К. Рокоссовским

Генерал-полковник в отставке Анатолий Григо­рьевич Мережко (службу он завершил в должности заместителя начальника штаба Объединенных Воо­руженных Сил Государств – Участников Варшавско­го Договора) прошел всю Великую Отечественную войну. На фронт попал заместителем командира курсантской роты 2-го Орджоникидзевского воен­ного пехотного училища, а закончил ее офицером связи штаба 62-й (8-й гвардейской) армии, которой командовал легендарный Василий Чуйков, в Бер­лине. Как офицеру связи ему пришлось встречать­ся со многими видными советскими военачальниками. В этих замет­ках А. Г. Мережко рассказывает о встречах на завершающем этапе Великой Отечественной войны с одним из героев Московской битвы Маршалом Советского Союза К. К. Рокоссовским.

ЗАКОНЧИЛАСЬ Сталинградская битва. 62-я армия, преобразованная в 8-ю гвардейскую, под водительс­твом своего легендарного команду­ющего с честью и доблестью донес­ла Боевые Знамена до Берлина. По­зади были форсирование Северного Донца, освобождение Донбасса, За­порожья, Днепропетровска, форси­рование Днепра, бои за Никополь, Одессу, форсирование Днестра, за­тем Ковель, Люблин, форсирование Вислы, Лодзь, Познань, форсирова­ние Одера и, наконец, Берлин. В ря­дах армии пришлось пройти этот славный боевой путь и мне, теряя боевых друзей-сталинградцев.

Заключительный этап Великой Отечественной войны – Висло-Одерская и Берлинская операция мне за­помнились особенно четко потому, что в ходе подготовки и ведения их, мне в ту пору майору, старшему офицеру оперативного отдела шта­ба 8-й гвардейской армии, посчас­тливилось встречаться с двумя прос­лавленными полководцами Великой Отечественной войны Маршалами Советского Союза К. К. Рокоссов­ским и Г. К. Жуковым. А финал боев за Берлин – тем, что переговоры и подписание акта о безоговорочной капитуляции Берлинского гарнизона происходили именно на командном пункте командующего 8-й гвардей­ской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова. Свидетелем и участником этих событий довелось мне быть. Расскажу об этом по порядку и по возможности кратко.

Висло-Одерской операции пред­шествовал стремительный прорыв войск 8-й гвардейской армии к Вис­ле, форсирование ее и захват Магнушевского плацдарма (60 км южнее Варшавы).

Первая встреча с Маршалом Со­ветского Союза К. К. Рокоссовским состоялась на его НП в пригороде Варшавы – Праге. Дело было так. Где-то в десятых числах августа 1944-го вызывает меня генерал В. И. Чуйков и приказывает пере­дать командиру дивизии генералу Г. И. Хетагурову быть в готовности к выдвижению на север, к Варшаве. Цель – форсировать Вислу и ока­зать помощь восставшим варшавя­нам и десантировавшим реку не­большим частям 1-й польской ар­мии. Выполнив это задание, я полу­чил приказ сопровождать коман­дарма на НП Рокоссовского с зада­чей поддерживать постоянную связь с командиром дивизии.

Наблюдательный пункт командую­щего войсками 1-го Белорусского фронта находился на западной окра­ине Праги на крутом берегу Вислы. С него хорошо просматривались приб­режная часть Варшавы, застроенная массивными каменными зданиями, и старинная крепость. Ширина Вислы здесь достигала не менее километра.

Командарм доложил маршалу о готовности дивизии к выдвижению к Праге. Но почти в то же время мы наблюдали, как две танковые груп­пировки немцев – одна с севера, другая с юга – мощными ударами вдоль Вислы отбросили восстав­ших с прибрежной полосы. Оставив на берегу большое количество тан­ков, артиллерии и пехоты, немцы продолжали теснить восставших поляков к центру города, а десанты 1-й польской армии вынуждены бы­ли под мощным огневым воздейс­твием возвращаться на восточный берег.

Стоял хороший солнечный день, внизу катила свои воды Висла, вспе­ненные фонтанами взрывов снаря­дов и бомб, а вдали горела Варшава. В небе шли ожесточенные бои наших истребителей с самолетами немцев, бомбивших центр города. А помочь, практически, было нечем, т. к. к тому времени к Праге подошли только пе­редовые части войск фронта.

Маршал, глядя на эту картину, буквально со слезами на глазах про­изнес: "Поляки, поляки, что вы наде­лали, кому поддались на провока­цию". Обращаясь к Чуйкову, говорит: "Василий Иванович, в этих условиях форсировать Вислу твоей дивизией чистое безумие, мы погубим массу людей, а реальной помощи восстав­шим не окажем. Дайте отбой".

Как известно, реакционное поль­ское эмигрантское правительство в Лондоне спровоцировало население Варшавы на неподготовленное аван­тюристическое, не согласованное с действиями Советской Армии, вос­стание. Цель – не допустить осво­бождение Варшавы Советской Ар­мией, создать в ней буржуазно-по­мещичье государство.

Потерпев поражение, главари восстания перебежали к гитлеров­цам и предали повстанцев. Немцы истребили большую часть населения Варшавы и почти полностью разру­шили город.

Вторая встреча с К. К. Рокоссов­ским состоялась в разгар ожесто­ченных и кровопролитных боев за удержание и расширение Магнушевского плацдарма. В один из таких дней, второй половины августа, вызывает меня начальник штаба ар­мии генерал В. А. Белявский. Я толь­ко что возвратился с плацдарма в штаб с картой обстановки на плац­дарме. Спешу на вызов. С разбега вхожу в рабочую комнату, и только собрался докладывать о своем при­бытии начальнику штаба, как, совер­шенно неожиданно для себя, увидел сидящего у стола маршала К. К. Ро­коссовского.

Я на какой-то миг растерялся. Белявский, обращаясь к маршалу, говорит: "Майор только утром при­был с плацдарма, хорошо знает обс­тановку на нем. Вчера офицеры вместе с командармом отбивались гранатами и автоматами от группы немцев, прорвавшимися на НП. Он Вас проводит на плацдарм".

Выехали на виллисе. Рядом с шо­фером сел маршал, на заднем сиде­нии адъютант и я. Сзади сопровож­дал бронетранспортер с охраной. На одном из перекрестков дорог вместо того, чтобы повернуть направо, я скомандовал "налево". Проехав с ки­лометр, я понял свою ошибку, но, прикинув по карте, что к переправе можно выехать и этим путем, шепнул об этом адъютанту. Маршал услышал наше перешептывание, приказал по­казать на карте каким путем я хочу исправить свою ошибку. Посмотрел очень внимательно на карту и спо­койно говорит: "При движении по дамбе вдоль Вислы с противополож­ного берега нас смогут обстрелять немцы, лучше возвратимся назад на перекресток и поедем знакомым вам путем". Так и сделали. Но, не доез­жая до низководного моста через Вислу километра полтора, увидели, что к переправе приближается груп­па "юнкерсов". Они выстроили "кару­сель" и начали бомбить мост. Мар­шал останавливает нашу машину со словами: "Ну, вот пока они будут бомбить, мы отольем и, в зависимос­ти от результатов их работы, решим, как дальше действовать".

Один из "юнкерсов", несмотря на наш плотный зенитный огонь, попал в цель и вывел из строя два пролета моста. Маршал приказал мне подог­нать с переправы автомобиль-ам­фибию. Поскольку в нем всего четы­ре места, он заявил, что берет с со­бой адъютанта и офицера из охраны. Мне приказал взять его охрану и обеспечить солдат питанием и отды­хом. Меня вновь поразило его человеколюбие. Сам принимает весьма опасное для себя решение, связан­ное с форсированием Вислы и, в то­же время, не забывает побеспоко­иться о солдатах охраны.

В этот период за короткий срок меня дважды вызывал к телефону командарм и требовал приложить все усилия, но не допустить риско­ванного форсирования реки маршалом.

Однако, несмотря на все мои настойчивые доводы о быстром те­чении реки, о возможности нового налета немецкой авиации и др., мар­шал не внял им и несколько раз пы­тался отчалить от берега, но стреми­тельное течение Вислы резко сноси­ло амфибию вниз. В конце концов, он отказался от этого рискованного решения.

Убедившись в невозможности переправы, маршал попросил меня (именно попросил, а не приказал) проводить его к телефону, чтобы он смог переговорить с В. И. Чуйковым. Я провел его в блиндаж коменданта переправы, добился связи с коман­дармом и вышел из помещения.

Вот, что пишет Маршал Совет­ского Союза В. И. Чуйков об этом эпизоде в своих мемуарах "От Ста­линграда до Берлина": "Помолчав, он (т. е. Рокоссовский – авт.) спро­сил, как тебя найти? Я понял, что он собирается приехать на плацдарм. Мне хотелось встретиться с ним. Но мог ли я рисковать жизнью команду­ющего фронтом… Я не терплю неп­равды, а на этот раз пришлось пойти на обман. Зная внимательность К. К. Рокоссовского к людям, я сказал ему: товарищ командующий, я зака­зал баню. Хочу помыться. Часа через два буду на том берегу. "Проще го­воря, ты не хочешь пустить на плац­дарм", – догадался он".

Наша встреча оставила в моей памяти глубокий след и помогла от­четливо понять характер, взгляды и мысли этого душевного человека и замечательного полководца".

Возвратясь на КП армии, я с по­никшей головой, сгорая от стыда за свой "блуд", иду к начальнику штаба доложить обо всем происшедшем. Конечно, ожидая заслуженного мно­го "разноса".

И, вновь, совершенно неожидан­но для себя, вижу в кабинете Беляв­ского – маршала. Он, не дав мне воз­можности для доклада, говорит на­чальнику штаба: "Майор хорошо

справился с возложенной на него обязанностью. Однако, с большой настойчивостью удерживал меня от попытки встретиться с Чуйковым, но обеспечил мой подробный разговор с Василием Ивановичем по телефо­ну". И ни слова о моей ошибке. Вы можете представить какие чувства признательности, скажу больше – любви к этому великому человеку, переполнили мое сердце. Выйдя из помещения, я не смог сдержать слез благодарности.

В послевоенное время мне много раз довелось встречаться с марша­лом К. К. Рокоссовским на войско­вых учениях, совещаниях, на отдыхе в Сочи. Всюду, где бы ни появлялся он, его всегда окружали собеседни­ки разных рангов в званиях тесным кольцом. Со всеми он находил темы для разговоров, был предельно вни­мателен и вежлив. В санатории лю­бил играть в волейбол, в игре был азартен, техничен и отличался "пу­шечным" ударом.

Третья значительная встреча с маршалом, я считаю, в определен­ной степени повлияла на мою воен­ную службу. Осенью 1954 года он инспектировал войска Ленинград­ского военного округа. В ходе инс­пекции проводилась военная игра на картах, с обозначенными войсками. Мне, в ту пору я был начальником оперативного отдела штаба 30-го гвардейского стрелкового корпуса, пришлось в его присутствии докла­дывать своему командиру корпуса, выводы из обстановки и предложе­ния по дальнейшему ведению боя.

Маршал и командующий войска­ми округа генерал армии М. В. Заха­ров внимательно выслушали доклад и предложения, и, вдруг, маршал об­ращается ко мне: "Вы, товарищ пол­ковник, оканчивали академию Гене­рального штаба?". "Нет, товарищ маршал". Он выразительно посмот­рел на М. В. Захарова, тот в ответ молча кивнул головой. На следую­щий год я был зачислен слушателем этой высшей академии и окончил ее, как в свое время и Военную акаде­мию имени М. В. Фрунзе с золотой медалью.

Образ этого прославленного полководца и великого человека я всегда ношу с глубокой благодар­ностью в своем сердце.

Подготовил Анатолий ДОКУЧАЕВ,
«Патриот Отечества» № 12-2008